Интервью Светланы Молодченко

Светлана, на фестивале вы представляете свою книгу с буквицами. Расскажите об этом проекте: когда он начался и почему вас привлекло это направление?

— Буквицами я начала заниматься исключительно как хобби — после работы сесть и что-то для себя порисовать. Все что-то выбирают, я выбрала буквицы. Потому что с детства мне нравились хорошо иллюстрированные книги. Плюс меня всегда завораживало, когда я видела иллюстрации или фотографии старинных манускриптов, то есть я просто впадала в какой-то транс, разглядывая их. И мне хотелось… Чего-то такого. Затем в какой-то момент мне попалась в руки книжка Маргарет Морган про иллюминирование. И я начала совсем по-простому, как дилетант, рисовать какие-то буквицы. Они стали получаться, окружающим нравилось, я дарила эти буквицы в качестве подарков друзьям и знакомым. Постепенно этих букв становилось всё больше. В основном это был русский алфавит. Сначала это были копии каких-то исторических образцов, потом я стала придумывать свои. Букв собралось уже много, и захотелось оформить это во что-то более или менее законченное. Поэтому я поставила себе цель нарисовать сначала весь русский алфавит, и так приблизительно два года назад появилась эта совсем маленькая книжечка. Я сделала ее просто как фотоальбом: отдала в печать и напечатала себе несколько экземпляров, которые тоже раздарила друзьям.

Следующим шагом был латинский алфавит. И я уже целенаправленно в свободное от работы время занималась этим алфавитом. Где-то переписывала заново, где-то оставляла те же буквы: например, буква Х и буква И повторяются в обоих алфавитах. Написать новую в планах стоит, но пока обошлась повтором. Так что это не был какой-то специальный заказ, а, скорее, спонтанный порыв. Но когда буквы уже собрались, захотелось добавить смысла. И тогда я к каждой латинской букве нашла соответствующее изречение на латыни и италиком его написала. Но в латинском языке были не все буквы, которые есть в современном английском языке. Поэтому на некоторые буквы, каких не было в латинском алфавите, я просто подставляла цитаты, которые по смыслу относятся к письму, к книгам или чему-то такому… Например, буква Z, ее не было в латинском алфавите, и я написала фразу, которая переводится как «Конец — делу венец».

Светлана, чтобы создавать такие детальные миниатюры с тончайшими, словно кружева, узорами, необходима еще большая усидчивость и терпение, чем в написании текстов. Для вас это тренировка воли, характера, или вы нашли свойственное вашей натуре направление?

— Скорее, последнее. Потому что, когда я увлеклась буквицами и иллюминированием, то поняла в какой-то момент, что мне нужен текст помимо собственно рисунка. Я попыталась заняться каллиграфией самостоятельно, но у меня ничего хорошего не вышло, то есть то, что я писала, было ужасно. А в Москве есть Евгений Максович Добровинский, у него есть своя школа, и в итоге я пошла к нему учиться каллиграфии. Собственно, мой италик — это плод воспитания и учебы в школе Евгения Максовича. Но для меня писать каллиграфию сложнее, чем рисовать миниатюры. То есть для меня это сильное напряжение, не то, что получается естественным образом, для меня каллиграфия — это очень сложно. А рисование — это практически отдых. На самом деле, чтобы сделать красиво и по письму, и по композиции — это очень много труда нужно вложить.

Расскажите о материалах и инструментах, которые вы используете.

— Использую я в основном, что называется, стандартные материалы. Бумагу горячего прессования 300 г или бумагу с эффектом пергамена, бумагу ручного литья… Разные бывают интересные бумажки, и я часто экспериментирую на разных материалах. Есть у меня и пергамен, настоящий пергамен, на нем тоже я делала работы. На этом материале очень приятно работать, но он не такой, как бумага.

Рисую я в основном кистями, может быть, за исключением эскиза. Он делается на чем угодно, на черновой бумаге. Потом я его переношу на чистовик, и когда я это делаю, то в очень многих случаях я вывожу очень тоненьким пёрышком очень тонкую линию. Если я не делаю контур-обводку, то переношу эскиз просто в карандаше, но давлю при этом еле-еле-еле… А дальше уже всё кисточками. Кисточки я использую соболиные. Я перепробовала кучу разных животных разных производителей, в разных ценовых диапазонах. Синтетика есть очень хорошая, и для некоторых целей она прям прекрасно подходит, особенно когда нужно что-то растушевывать, а соболь на эту цель жалко пускать. Соболь прекрасен тем, что он очень упругий и одновременно очень тонкий. Когда нужен контроль, то вот он просто идеален. И номера кистей у меня все очень маленькие, начиная от 2, 1, 0, 00, 000, одна синтетическая кисть у меня 10х0, то есть она такая, да, своеобразная.

Краски. Люблю я, в основном, акварель. Хотя я и гуашью Schminke делала работы. Ну, опять же, были перепробованы разные фирмы. Вот, например, Tallens еще очень хорошие краски. Акварелька у меня тоже сейчас одна Schminke, а вторая Holbein Irodori Antique. Они просто сделали серию по рецептам XV века и названии ее «Антик». И палитра такая, что если те же Schminke, они очень яркие краски, то эти такие приглушенные, пастельные, я бы сказала, хотя тоже, если положить хороший слой, то и он будет бодрить.

Пишу я, в основном, италик, а к нему, соответственно, использую плоские перья. Из любимых пока, наверное, Brause. Но также пишу Mitchell и Speedball.

Какие основные образы вы используете в буквицах?

— Наверное, в основном, это растительный орнамент. Вьющийся, он по-любому получается вьющийся. Если вы ёлку начнете рисовать, и вам нужно будет заплести орнамент, то она как бы сама начнет у вас завиваться. Мой любимый орнамент — это лист аканта, мне кажется, он везде встречается, это классика. Животных я часто использую в качестве дополнения к растительному орнаменту. Я, например, очень люблю, когда микроскопический паучок где-то свисает, то есть, чтобы его увидеть, надо всю работу прям носом рассмотреть. Ведь буквицы, это, в основном, маленькая иллюстрация к тексту, и часто в них вписывается либо святой какой-то, либо какой-то персонаж, король там или какой-то властитель местный или не местный. Но вот таких персонажей я стараюсь не рисовать по той простой причине, что я не чувствую себя настолько хорошо подкованной исторически, чтобы грамотно их использовать. И во избежание казусов использую растения.

Чьи буквицы вы считаете эталоном? Из каких рукописей? В чем их особенности?

— Сложно сказать, потому что я сегодня показывала лекцию, где рассказывала об искусстве иллюминирования, начиная с IV века и по наше время, и в каждом периоде есть совершенно уникальные, совершенно потрясающие по своей красоте образцы. Например, Келлская книга. Затем оттоновский стиль, он сам по себе прекрасен, потому что он весь такой золотой, красивый, для каких-то целей он прекрасно может подойти.

Можно поподробнее про книгу Келлс, пожалуйста? В чем особенность ее орнамента, на ваш взгляд?

— Он, с одной стороны, безумно сложный, и в то же время очень гармоничный. Как небо, как космос. Туда можно просто провалиться, погрузиться, начать по этим спиралям ходить и пропасть…

Современные буквицы — какие они? Что делает их современными? Возможно ли использование таких буквиц в широком плане для рекламы и дизайна?

— Что их делает современными? Их делает современными уже одно то, что они написаны современными людьми современными материалами. Даже если это копия, и положить рядом первоисточник и современное воплощение, они будут отличаться. И это будет видно, несмотря ни на что. Современный человек так или иначе привносит что-то свое, современное.

В плане дизайна использование орнаментов представляет бесконечные возможности и вариации, тут может быть все, что угодно. Это может быть стены, росписи… Другое дело, хотят ли люди видеть что-то подобное, потому что оно может казаться слишком громоздким или тяжелым. Тут уже осторожно и грамотно подходить с точки зрения именно дизайна: того, как это будет работать на других носителях. Рисовались-то орнаменты изначально именно для оформления книг, то есть предполагалось, что это уже что-то маленькое, камерное, закрытое. А если это выносить на какие-то большие поверхности, то нужен иной подход ко всему, даже к дизайну. И тут рисовать орнаменты надо будет уже с учетом новых поверхностей и материалов, чтобы это соотносилось с окружением, чтобы это так же гармонично вписывалось в окружающую реальность, как это вписывалось раньше.

Насколько развито сейчас искусство иллюминирования за рубежом? Какие проходят фестивали и мастер-классы? Каким для вас был опыт участия в подобных событиях?

— За рубежом это искусство достаточно популярно. Существуют сообщества, которые собирают на своих площадках разных художников и показывают их работы. Проводятся фестивали, в частности, в Италии, где я уже трижды принимала участие.

Какие ваши впечатления?

— Впечатления самые приятные. Потому что это получается почти единственное время, когда я могу спокойно сидеть работать, не отвлекаясь ни на что другое. На самом деле, это очень хорошо, потому, что на этом фестивале собираются другие каллиграфы и художники-миниатюристы, то есть мы общаемся, смотрим работы друг друга, обмениваемся опытом, приходят зрители, они тоже высказывают какие-то свои эмоции… Это собственно то, ради чего все делается, потому что в любом случае ты на свою работу хочешь получить какой-то отклик, хотя ты это делаешь в тишине, ни на что не отвлекаясь, но в итоге ты все равно это делаешь, чтобы услышать доброе слово. Плюс очень интересно посмотреть, как работают другие, это тоже повод и способ встретиться, поговорить…

Порой это бывает единственная возможность пообщаться с людьми в данной профессии.

— Да. Конечно, при развитии интернета и всех этих новых средств коммуникаций общаться стало проще, но тем не менее живое общение все равно очень полезно, это очень приятная возможность. А так, конечно, есть огромное количество иллюминаторов по всему миру, я, опять же, в презентации перечисляла некоторых. Так, в частности, когда я рассылала свою книжку, то не отправляла ее разве что в Антарктиду и Южную Америку. У меня были заказы из Северной Америки, Европы, Гонконга, Сингапура, Австралии, Японии, Израиля… То есть практически со всех континентов.